Опыт российской дореволюционной кооперации

Здравствуйте, уважаемые читатели блога «Кооперативы против бедности»

Опыт российской дореволюционной кооперации можно рассмотреть через призму научной и практической деятельности многих учёных, которые вели постоянную работу среди населения, разъясняя возможности потребительской кооперации. Так, по мнению публициста, активной политической и кооперативной деятельницы Екатерины Дмитриевны Кусковой, кооперация долгое время шла ощупью, опираясь больше на сочувствие и содействие различных учреждений, чем на собственные силы. Сама идея кооперации была так нова первое время, что её нужно было «прививать» и навязывать неподвижным гражданам земли русской.

Доктор исторических наук Корелин А.П. в своих исследованиях отмечает, что российская кооперация до октября 1917 года прошла типичные для кооперативного движения Запада этапы своего развития. Кооперативные идеи едва ли не с момента своего зарождения нашли в России живой отклик. Инициаторами внедрения их в жизнь стали дворянская интеллигенция и либеральные помещики-земцы. Особое их внимание привлекли шульце — деличевские ссудо-сберегательные товарищества, рочдельские потребительские общества, швейцарские и датские молочные и сыроваренные товарищества. Возникновение и деятельность их регламентировались уставами, основные принципы которых были близки к их западным прототипам, но имели и свои немаловажные особенности. Усилия кооператоров были направлены главным образом на создание кооперативных ассоциаций в деревне, преимущественно в среде среднего и зажиточного крестьянства. При этом расчёт был на использование исторических народных традиций артельности и общности. Однако форсированное насаждение кооперативных ассоциаций на этом этапе имело крайне незначительный эффект — в основном из-за незрелости социально-экономических условий, обилия феодальных пережитков и низкого материального и культурного уровня населения. Правительство сначала отнеслось к идее кооператоров достаточно индифферентно,сосредоточив главное внимание на репрессивно-охранительных мерах (разобщение кооперации по ведомствам, подчинение жёсткому административному контролю и т.п.).

С середины 90-х годов XIX века самодержавие, осознав (не в последнюю очередь благодаря знакомству с западным опытом) значение кооперации для решения ряда острых внутренних проблем, попыталось сделать её частью своей социальной политики, сохранив, однако, ее патриархально-попечительский характер.

Многие исследователи кооперативного движения в России отмечают, что росту кооперативного движения в России способствовал малоизвестный объективный фактор – значительное число немцев, проживающих в западных губерниях страны (в Петербурге, Риге, Таллине). Это ускорило экспорт кооперативной идеологии из Германии и восприятии её ремесленниками, интеллигентами и чиновниками немецкого происхождения.

Однако, в исследованиях доктора экономических наук, профессора Макаренко А.П. находим такую характеристику зарождения российских потребительских обществ: «Уже на первом этапе зарождения потребительских и других видов кооперативов в России стала очевидной одна истина: сама по себе кооперативная форма предоставления услуг по закупкам, сбыту, снабжению, кредиту, строительству жилья и т.д. не гарантирует прибыльной деятельности кооперативных хозяйственных предприятий. Успех дела, как и в частном секторе, решает профессионализм управления в сочетании с активным материальным участием членов кооператива в образовании его средств и расширении его деятельности.

Именно эти два основных элемента оказались самыми слабыми в становлении потребительской кооперации России. Энтузиастов, идеологов, пропагандистов потребительских кооперативов было достаточно, а квалифицированных и честных коммерсантов-менеджеров — единицы, поэтому многие потребительские общества, образованные в 70-90-х годах XIX века, после некоторых первоначальных успехов разваливались и закрывались».