Э.И. Бурмистров. Повесть. Мичманская стажировка.

Здравствуйте, уважаемые читатели блога «Кооперативы против бедности»!

Продолжение автобиографической повести Э.И. Бурмистрова “Тропа советского военного моряка”. Начало здесь.

МИЧМАНСКАЯ СТАЖИРОВКА

Мичманы на трёхмесячную предвыпускную стажировку распи­сывались на корабли по всему флоту. Чем руководствовались рас­писывающие, но Дима, с единственным на курсе Сталинским сти­пендиатом Юрой Синяковым, попал в Советскую Гавань, в гидрографию, Юрий-на «Барометр», Дмитрий-на «Олег Коше­вой».

Вскоре буйная ватага мичманов разъезжалась из училища по ме­стам стажировки. В Советскую Гавань ехало человек тридцать, на боевые корабли, подводные лодки и в том числе на гидрографи­ческие суда. Радостные мичманы, расположившись группами в нескольких вагонах, как могли, отмечали своё производство в млад­ший офицерский чин. Уже недалеко от Советской Гавани, мичман Миронов с третьего факультета на станции Могоча побежал за бу­тылкой. Не хватило, и, видимо, была очередь, или он просто не рассчитал время, но, когда поезд тронулся, он в тельняшке и беско­зырке, с двумя бутылками в руках появился на перроне. Поезд на­бирал скорость, а он долго бежал по перрону, так и не расставшись с бутылками. Картина была маслом.

Прибыв в бухту Маячная, где базировалась гидрография, Буров с Юрием разыскали «Олег Кошевой» и представились командиру. Капитан 3 ранга Жевлаков, бывалый офицер, уже в возрасте, был приятно удивлён и польщён тем, что на флоте знают и помнят, что есть такой корабль ГИСУ «Олег Кошевой».

ГИСУ «Барометр» стоял в заводе на ремонте в Корсакове и Жев­лаков предложил до выяснения обстоятельств обоим остаться у него на корабле. Мичманы таким оборотом дела даже были довольны, и с радостью согласились. Было воскресенье, и они быстро устроив­шись в отведённой им каюте, решили для знакомства сходить в го­род. Командир предупредил, дав разрешение на сход, что до города идти километров 7-8, через лес и небезопасно, а здесь, в принципе, пойти некуда. Что могло остановить двух бравых мичманов, и они отправились в город.

Побродив по улицам города, Дмитрий с Юрой встретили двух лейтенантов, окончивших ТОВВМУ в прошлом году, и они с радо­стью приняли их в свою компанию. Все вместе направились на квартиру одного из них и организовали застолье, за встречу. К ве­черу решили сходить в городской парк, открытие которого было в этот день. Парк занимал большую территорию и был разбит в жи­вом лесу, конечно окультуренном. Гуляние в парке было масштаб­ным, видимо, всё население города находилось там.

По окончании празднества офицеры пошли по домам, а мичма­ны, отказавшись от приглашений, двинули на корабль. Поплутав не­много по лесу, к утру, они добрались до корабля и уставшие завали­лись спать. Но ненадолго. В 05.50 дежурный по кораблю разбудил мичманов и передал приказание командира корабля провести утрен­нюю физзарядку. Командиру, видимо, доложили о прогулке мичма­нов, и он решил их проверить на прочность. Дима и Юрий оказались на высоте, без раскачки они взбодрились, с подъёмом разбили эки­паж на две команды и энергично провели зарядку. Командир со сто­роны наблюдал за их действиями и за утренним чаем в кают-компа­нии похвалил мичманов, отметив их флотскую закалку.

Стажировка предстояла интересная. Кораблю планировался поход вокруг острова Сахалина для осмотра навигационного обо­рудования, и командир уговорил командование гидрографии Юрия оставить на всю стажировку на корабле, так как на «Барометре», стоящем в ремонте, ему, как штурману, делать будет нечего. Вопрос был решён положительно.

В то время на флоте внедрялась новая радионавигационная систе­ма ВРМ-5. По задумке она должна была перекрыть всю северную часть Тихого Океана, и в любом районе можно было, посчитав точки, опре­делить своё место по трём радиопеленгам. Планировалось построить три радиомаяка — на острове Шумшу, на мысе Терпения (о. Итуруп) и мысе Поворотном. Система себя не оправдала, так как точность опре­деления места совершенно не отвечала современным требованиям.

На обеспечение строительства радиомаяка на мысе Терпения был брошен ГИСУ «Олег Кошевой», вместо плавания вокруг острова Сахалина. В Корсакове на корабль грузили различные строймате­риалы и доставлялись к мысу Терпения. Постройкой занимались военные строители. Перевозилось всё, что нужно было для строй­ки — кирпичи, лес, цемент и даже перевезли одну лошадь. Причала, конечно, никакого не было, и выгрузка с корабля производилась на необорудованный берег. Корабль становился на якорь в 5 — 7 ка­бельтовых от берега и все грузы перевозились на одном неболь­шом, самодельном плоту, который буксировался корабельным кате­ром. Плот, при подходе к берегу, вытаскивали, насколько можно и разгружали. Разгрузкой занимались уже строители. Операция, ко­нечно, не из простых, так как, практически всё, время был какой-то прибой, и разгрузка требовала сноровки и умения.

Командир корабля всю выгрузку на берег поручил мичманам. Отрабатывайте морскую практику. Надо сказать, что мичмана ус­пешно справились с этой задачей. Особенно трудной и немного смешной была доставка на берег лошади. Кроме того, что её с ко­рабля на плот было переместить не просто, надо было её закрепить на плоту, чтобы во время буксировки, она не свалилась в воду. Эта операция также была выполнена успешно.

Учитывая эти трудности, на следующий рейс, кораблю был при­дан в помощь небольшой десантный корабль, на который перегру­жали груз, а он втыкался носом в берег и разгру­жался.

Сделано было три рейса и все, необходи­мые для стройки матери­алы, доставили на мыс Терпения. Освобождён­ные от погрузочных ра­бот, Дмитрий с Юрием однажды высадились на берег, чтобы полюбоваться Сахалинской природой. Углубившись недалеко в лес от береговой черты, они будто попали в сказочный мир. Под ногами настоящий ковёр из разнообразной растительнос­ти и слоя мха, а с веток деревьев висят длинные бороды вьющихся растений.

В последнем рейсе, после выгрузки стройматериалов, надо было доставить на маяк Терпения представителя гидрографии для про­верки моряков, обслуживающих маяк. Корабельные радисты, ко­нечно, предупредили команду, и проверяющий был очень доволен порядком на маяке. На переходе к месту высадки представителя, вся власть на ходовом мостике была вручена мичманам. Юрий ис­полнял обязанности штурмана, Дмитрий — вахтенного офицера. Дневное время, погода отличная, корабль двигался вдоль побере­жья в 1 — 1,5 милях от береговой черты, оставалось пройти 2 — 2,5 мили как в штурманской рубке появился корабельный штурман. Он лично уточнил место корабля, оно не расходилось с местом по дан­ным Юрия, и подкорректировал курс — ближе к берегу, чтобы было меньше идти катером.

После поворота штурман ушёл с ГКП, и ми­нут через десять корабль налетел на камень, сел всем корпусом. Глу­бина над камнем была 1 — 1.2 метра. Большая половина корпуса корабля проползла по камню.

После осмотра в отсеках выяснилось, что пробоин нет. Спасло то, что за несколько минут до посадки, были остановлены оба глав­ных двигателя по просьбе командира БЧ-5, и корабль налетел на камень по инерции. Сняться с камня с помощью машин ни вперёд, ни назад не получалось. После всех попыток подозвали придан­ный кораблю ДК и с его помощью и собственных машин снялись с камня, да и время было как раз полной воды.

При осмотре после съёмки пробоин также не было обнаружено. С приходом в Корсаков корабль поставили в док для осмотра кор­пуса. Существенных повреждений не было. Злополучный камень на карте не был обозначен. Всё это вместе спасло командование корабля от серьёзных выводов.

В Корсакове Юрий с Дмитрием подали в гидрографию сведения об обнаруженном камне. На корабле дали ему имя «Трамплин Оле­га Кошевого».

Под впечатлением произошедшее Дмитрий описал в стихах:

Это был последний рейс на Сахалин и, вернувшись из него, ко­рабль начал готовиться для постановки в ремонт в заводе в Совет­ской Гавани.

Стажировка планировалась до конца октября, но одиннадцато­го Дмитрий с Юрием в Советской Гавани встретили своего одно­кашника Витю Прокопьева, который проходил стажировку на эс­минцах, и он им сообщил новость, что стажировка сокращается до 15 октября. Откуда появилась эта утка, впоследствии никто не до­копался, но она взбудоражила почти всех стажёров

Прибыв на корабль, Дмитрий с Юрием с этой новостью обрати­лись к командиру. Он засомневался, команды сверху для отправки стажёров никакой не поступало, но согласился отпустить, поверив на слово. Корабль становился в завод, все предзаводские работы мичмана помогли штурману сделать, а дальше, командир согласился:

— Вам тут будет совершенно неинтересно и бесполезно, — резюмировал он. 5 октября Дмитрий с Юрием убыли в училище. Командир корабля поблагодарил мичманов за хорошую службу и лично написал блестящий отзыв по проведённой мичманами стажировке на ГИСУ «Олег Кошевой».

Прибыв в училище, мичмана встретили ещё троих таких же, которые пришли выяснять время окончания стажировки. Всей группой они зашли к начальнику факультета, и тот разъяснил им, что никаких изменений в сроках окончания стажировки нет, продолжайте до конца октября. Прибывших из Советской Гавани Бурова и Синякова до окончания стажировки он поручил забрать к себе на лодку, к комсоргу роты Кузнецову. Выйдя все вместе из училища, а таких набралось пять человек, Дмитрий с Юрием определились сами, что им дальше делать.

На лодку мы к тебе не пойдём, заявили они Кузнецову, нечего нам там делать, а решили пойти к присутствующему здесь же Шевцову, который стажировался на тральщике, базировавшемуся на Русском острове. Шевцов с радостью согласился, обещал уговорить командира принять ещё двух мичманов до окончания стажировки, так как предстояла большая работа по штурманской части на тральщике. Корабельным штурманом совершенно не корректировался комплект навигационных карт, и при проверке этот вопрос всплыл. Командир корабля тоже с радостью согласился принять двух мичманов-добровольцев, желающих оказать помощь своему сослуживцу.

Три дня беспрерывной кропотливой работы и груда карт откорректирована.

Алла опять была на работах в колхозе, и Дмитрию в городе делать было нечего. На тральщике тоже больше работы не было, и Юрий с Димой решили на несколько дней уехать в Кневичи, к родителям Дмитрия.

Возвратились из Кневичей они уже в конце октября, и решили больше не болтаться по городу и кораблям, а пойти в училище. В училище, в то время, уже стали прибывать и другие мичмана, завершив свою стажировку.

Наступило очень трудное и сложное время. Возвратившиеся со стажировки мичмана уже хлебнули воли. На кораблях они были уже на положении офицеров, ходили в город без увольнительных и всё прочее. Здесь же, командир роты, чтобы избежать недоразумений в городе, пытался всеми силами восстановить прежний курсантский порядок.

Распорядок дня, подъём, отбой, в столовую строем, в город в дни увольнения и по увольнительным запискам, но удержать мичманскую ораву, он был уже не в силах. Никто его не слушал, и вечером, практически все, смывались в город. Все знали, что вот-вот будет приказ Министра обороны о присвоении им лейтенантских званий, и командир роты уже не в силах этому помешать. Тем не менее, он не сдавался и, даже трём, лично пойманным при возвращении с города, объявил по пять суток ареста, но сажать было некуда, да и как: как курсантов или как уже офицеров. Благо это тянулось не долго, в первых числах ноября был подписан приказ, и началась активная подготовка к выпуску.

Седьмого ноября, Дмитрий с Александром, ещё не лейтенанты, были приглашены на праздничный обед в семью Натальченко. Света, невеста Александра, два предыдущих дня инструктировала их, как вести себя на обеде, сколько пить, что можно говорить. Особенно нажимала на Диму, тебе, как будущему зятю, надо вообще по ниточке ходить, чтобы преждевременно не вычеркнули. Сидеть будете около меня и, как я стукну под столом ногой — больше не пить.

Обед дружно и весело. После второй рюмки Света начала стучать по ногам мичманов, но отказаться от рюмки было невозможно, так как наливал коньяк отец Аллы, и бравые моряки никак не могли показать свою слабость.

Девятого ноября состоялся выпуск в училище, и городские улицы заполнили молодые, свежеиспечённые лейтенанты. Комендатуре в этот день было приказание лейтенантов забирать только в крайних случаях.

Выпуск был организован скромно. После торжественного построения на плацу училища, где вручили лейтенантские погоны и кортики, в столовые училища был торжественный обед, а вечером в ДОФе небольшой фуршет, и молодые лейтенанты разъехались в отпуска по всей нашей необъятной стране.

Александр со Светланой после выпуска сыграли свадьбу. Отец Аллы предупредил заранее попытки Дмитрия — свадьба будет после окончания университета. Впереди было ещё два года учёбы.

Отпуск Дмитрий провёл во Владивостоке. Временами, на несколько дней, уезжал к родителям, и опять во Владивосток. Жил в отпуске в семье Натальченко. Всё свободное от учёбы время, они проводили с Аллой вместе, ходили в кино, театр или просто гуляли по городу.

По окончании отпуска Дмитрий прибыл в отдел кадров флота за назначением к месту службы. Сказалась, видимо, стажировка на ГИСУ, практически все выпускники рвались на подводные лодки, крейсера, эскадренные миноносцы, или, в крайнем случае, на торпедные катера. Дмитрий же на вопрос кадровика, куда он желает попасть служить, неожиданно заявил — на гидрографическое судно, чем немало удивил работника кадров флота. Офицер долго рассматривал необычного лейтенанта и его личное дело и предложил должность командира БЧ-1-4-Р Морского кабельного судна «Бак­лан». Что это такое Дмитрий совершенно не представлял. Кадровик с увлечением начал расписывать прелести предстоящей службы. Корабль был в подчинении Управления связи флота. Предназначение его было в, как рассказывал увлёкшийся офицер кадров, прокладке, ремонте и выборке старых подводных кабелей связи, обслуживающих Тихоокеанский флот. Работа очень интересная, бывает даже с заходом в ближайшие иностранные порты. Это он, конечно, сам придумал, чтобы заинтриговать окончательно развесившего уши лейтенанта, ему надо было разместить нахлынувших выпускников.

Продолжение следует.