Кооператив – локомотив и панацея от деградации села

Здравствуйте, уважаемые читатели и друзья сайта  «Кооперативы против бедности»!

На этот раз хочу поделиться с вами размышлениями Владимира Милосердова о кооперации, кооперативах, фермерах  в статье  «Кооператив  – локомотив и панацея от деградации села». Статья написана Сергеем Рязановым для еженедельника «Аргументы Неделi». Для меня, эта статья бальзам на сердце. Интервью Академика Российской академии сельскохозяйственных наук (ранее ВАСХНИЛ) Владимира МИЛОСЕРДОВА как нельзя кстати. Ведь на кооперативы ведут наступление не только те, кому эта организационная форма ведения хозяйства очень не нравиться из-за демократичности и более совершенным корпоративным устройством, но и как ни странно,  депутаты Государственной Думы. На протяжении многих лет разбиваются о бюрократические препоны проекты законов о кооперации. Многие учёные надеялись, что разработчики нового гражданского кодекса РФ прислушаются к мнению большинства крупных учёных о придании кооперативам особого статуса. Однако всё пошло несколько иначе, чем предлагалось. Об изменениях, которые предусмотрены в новом ГК РФ, в другой раз. Читаем и размышляем  о  том, что утверждает Владимир МИЛОСЕРДОВ.

Сельская кооперация – это объединение крестьян для проведения совместных работ

Фермеры США живут по-советски, но российским чиновникам это неинтересно. Под видом западной либеральной экономики российские власти внедряют нечто такое, чего на Западе нет и быть не может. Деградация сельского хозяйства и соответственно сельского населения России – факт неоспоримый. Споры ведутся о том, что с этим делать. Академик Российской академии сельскохозяйственных наук (ранее ВАСХНИЛ) Владимир МИЛОСЕРДОВ утверждает: есть панацея – кооперация.

– Зачем кооперация нужна самим крестьянам и всем остальным, то есть стране?

– Сельская кооперация – это объединение крестьян для проведения совместных работ. Она избавляет сельское хозяйство от перекупщиков. Существует объективная закономерность: кто продаёт – тот не производит, а кто производит – тот не продаёт. Мелкотоварный производитель не может сам искать рынки сбыта, а потому нуждается в посреднике. Перекупщик вгрызается в мелкого товаропроизводителя, как клещ. Навязывает ему низкие цены, и крестьянину некуда деваться. В итоге перекупщик на коне, а крестьянин влачит жалкое существование. Доля затрат крестьянина в производстве сельхозпродукции составляет больше 50%, а доля его выручки – лишь 16–18%. «Клещу» достаётся вся маржа. Соответственно у крестьян нет никакой мотивации увеличивать своё производство, и хозяйство хиреет.

В рамках кооперации крестьяне избирают правление и создают все необходимые службы: переработка продукции, хранение, транспортировка и, наконец, продажа (если надо, для всех этих задач нанимают специалистов). То есть от поля до кухонного стола потребителя товар идёт без всяких посредников. Крестьяне получают все деньги, что им положены, и у них есть стимул работать больше и лучше – сельское хозяйство страны развивается. Кроме того, в рамках кооперации появляется возможность «скидываться» и инвестировать в общее хозяйство, строить предприятия, либо тратить деньги на социальные нужды. Эксплуатировать один другого внутри кооперации не может, потому что она основана на демократических принципах: один пай – один голос независимо от того, какого твой пай размера.

– Какова история сельской кооперации в России?

– Она зародилась у нас почти 180 лет назад. Тогда в Забайкалье на Петровском заводе ссыльные декабристы создали потребительское общество «Большая артель». Динамичнее всего кооперация развивалась в России при Столыпинской реформе: к 1917 году 50% домохозяев, то есть 50 миллионов человек, были членами кооперативов. В начале 20-х крестьянское хозяйство, обессиленное войной и событиями революции, лежало в руинах – сократилось вдвое. Новая власть понимала, что безграмотное крестьянство может стать жертвой посредников. Потому способствовала кооперации, помогая кооперативному движению бюджетными деньгами и другими мерами. Например, государственным предприятиям было рекомендовано совершать закупки большей частью через кооперацию. В результате за пять лет, к 1926 году, хозяйство превзошло довоенный уровень.

Известно, что было потом. В воздухе запахло войной. Сталин решил: надо готовиться, причём в кратчайшие сроки. Аналогично тому, как Запад проводил индустриализацию за счёт грабежа колоний, Сталин брал с крестьян сверхналог, дань. Кооперация обрела форму колхозов, которые просуществовали до конца советской эпохи. 

И вот наступили 90-е. Наши реформаторы, паркетные специалисты, не знали сельского хозяйства, зато умели поговорить. Вместо профессиональных вопросов их головы занимали идеологические догмы: переход сельского хозяйства на мелкотоварное производство, отстранение государства от регулирования отрасли, свободные цены и т.д. Кооперацию разрушили: она потеряла более 83 тысяч объектов. Значительная часть имущества кооперации под предлогом акционирования перешла частнику. В крупных населённых пунктах закрылись кооперативные магазины, не использовались мощности предприятий, площади оптовых торговых баз.

– Итог?

– Посевные площади уменьшились на 42,5 миллиона га (это две с половиной территории Франции). До сих пор производство основных продуктов не достигло уровня 1990 года. Правительственные чиновники считают своим великим достижением, что по экспорту зерна страна вышла на призовое место в мире, тогда как производство зерна сократилось по сравнению с дореформенным периодом на 20%. При этом резко вырос ввоз иностранного продовольствия – и продолжает расти. В 2005 году в страну завозилось продукции на 9,2 миллиарда долларов, сегодня – на 42,5 миллиарда. Жизненный уровень сельского населения чудовищно снизился, молодёжь бежит из села, деревня вымирает. Ежегодно с карты России исчезает тысяча деревень, наша территория пустеет. А как известно, свято место пусто не бывает.

Кооператив – локомотив

– Каков опыт США?

–Сейчас в Америке не то что большинство, а почти все сельские производители охвачены кооперацией. В 1990 году на заседании советско-американской комиссии по продовольствию в Вашингтоне тогдашний замминистра США по сельскому хозяйству лично сказал мне: «Если бы кооперация вдруг исчезла, наше фермерское хозяйство развалилось бы через полгода».

Вернувшись из Америки и находясь под сильнейшим впечатлением, я направился с предложениями к министру сельского хозяйства В. Хлыстуну. Он мне сказал: «Мы дали крестьянам свободу для того, чтобы они сами выбирали приемлемые для них рынки сбыта, выгодных покупателей, а вы тянете нас в Госплан». То есть он каким-то образом связал американский (и российский дореволюционный) опыт с советским Госпланом. Наверное, потому, что раньше я в Госплане работал.

Весной прошлого года замминистра А. Петриков заявил, что кооперацию надо развивать, но «она имеет ограниченное значение», и гораздо важнее, мол, заниматься другими вещами. С таким мышлением кашу не сваришь.

– А почему крестьяне не могут организовать кооперативы без помощи власти?

– Вы плохо представляете, в какой бедности они живут. Что может российский сельский житель вложить в кооператив? Разве что заначку на бутылку. Чтобы создать кооператив, который мог бы конкурировать с нынешними торговыми сетями вроде «Ашана» (с их транспортом, холодильниками, складами, магазинами), нужны огромные средства. При НЭПе, как уже было сказано, власть субсидировала кооператоров. В царской России, при Столыпине, им выдавали кредиты с отсрочкой платежа на 10–20 лет. Американский президент Рузвельт в 30-е помогал кооператорам и субсидиями, и льготными кредитами, и простил фермерам долги. На российских крестьянах сейчас висит 1,6 триллиона рублей долга. Три четверти наших крестьян вообще не могут прийти в банк.

Я вам больше скажу. Если власть всё-таки осознает необходимость кооперации, то ей ещё придётся убедить крестьян в том, что им это нужно. Государство слишком часто обманывало крестьян. Многие из них, живя по пословице «семь раз отмерь – один отрежь», не захотят отказаться от мизерного, но гарантированного дохода. И не будут вступать в кооператив, рассуждая, что лучше синица в руке, чем журавль в небе. Для внедрения кооперации нужны не только средства, опытные кадры и работающие законы. Нужно, чтобы власть кардинально пересмотрела своё отношение к сельским жителям, которых она негласно считает за людей второго сорта. Это, между прочим, четверть россиян.

Вопрос жизни и смерти.Государство должно помочь кооператорам

– Так что же, надежд совсем никаких?

– Ну куда же без надежд? Понятно, что многие люди во власти ангажированы крупными торговыми сетями, но меня обнадёжило назначение министром сельского хозяйства Н. Фёдорова. В этом году пройдёт Первый Всероссийский съезд сельских кооперативов (немногочисленных). Разрабатывается концепция, в которой предлагаются меры по возрождению кооперации.

Начинать следует с объединения крупных предприятий, агрофирм, ОАО. Но крупные предприятия охватывают относительно небольшую часть сельского населения, а без всеобщего охвата проблемы не решишь. Поэтому следует, чтобы крупные предприятия заключали договора с вокруг лежащими товаропроизводителями, поставляли им молодняк, семена, комбикорма, оказывали транспортные услуги, технологическое и ветеринарное обслуживание, перерабатывали и реализовывали их продукцию.Со временем мелкие товаропроизводители могут объединяться в кооперативы первого уровня.

Государство должно помочь кооператорам. Надо понимать, что деньги потребуются большие. Но уже через пять лет мы получим результат.

– А есть ли деньги?

– А есть у нас деньги на то, чтобы вбухать полтора триллиона в госкомпании? И где результат? Я бы сказал, что кооперация – одна из первейших задач, которую можно сравнить по важности с индустриализацией 30-х годов. Это вопрос жизни и смерти. Причём действовать надо незамедлительно. Из-за вступления в ВТО наше сельское хозяйство рискует скончаться уже через пару лет. Нынешнее правительство не намерено защищать его, тогда как все развитые страны дотируют своё сельское хозяйство. В США 24% от себестоимости продукции – это дотации. В Германии – 50%, в Швеции – 70%, в Норвегии – 80%. Япония покупает рис в восемь раз дороже у своего производителя. США вкладывают в сельское хозяйство 130 миллиардов долларов в год, Евросоюз – 45–50 миллиардов. А Россия – менее трёх.

– Последний вопрос – политический. Кооперация – явление правое или левое?

– Она сочетает личные интересы крестьянства с общественными, рыночные отношения – с государственным регулированием. При НЭПе считалось, что это идеальная система, поскольку крестьянин одновременно работал и на себя, будучи заинтересован в доходе, и на общество. Есть прогнозы: в недалёком будущем кооперация охватит в развитых странах всю экономику, а не только сельское хозяйство.